Форум » Курилка » Тексты [часть 1] » Ответить
Тексты [часть 1]
Феликс Эдмундович: Я не знаю, наверняка такая тема уже была. если что - прошу модераторов не серчать. Предлагаю выкладывать в данной темке свою прозу, какие-нибудь малые формы, типа эссе или рассказов, ибо многотомные романы вряд ли будут нормально грузиться) Загадочное в синем и серебристом Моя Муза меняет одежды. Оставлен где-то за порогом темный плащ строгости. По ее рукам струится легкомысленно развевающийся синий шифоновый рукав, оканчивающийся не классическими манжетами, а открытым срезом с серебристой каймой. Ей, без сомнения, идет ее новый наряд. Она послушно пьет зеленый чай из забавной кружки с крокодильчиком, который высовывает свою смешную мультяшную пасть из порядком поднадоевших ему керамических стенок. Она кокетливо щурится в ожидании комплимента ее новому платью и бесшумной походке. Ее ожидания оправдываются моим восхищенным вздохом. Мы сидим и глядим на руки друг друга. Они похожи. Только у нее есть тень недоверия к ее левой ладони. Ровно посередине ее правой ладони вместо линий жизни (глупо было бы, если бы у Музы были линии жизни, непременно оканчивающиеся в какой-то конкретной точке!) распускается бутон какого-то неведомого мне цветка. На моих ладошках цветов нет. Да и своей левой руке я доверяю, пожалуй, настолько, что этого доверия с лихвой хватит нам обеим. Муза встает из-за стола и направляется к моему туалетному столику в поисках расчески. Она молча просит меня расчесать ее спутанные рыжие косы. Мы сидим уже (и когда только мы успели?!) на полу и я осторожно орудую своей левой рукой, вооруженной расческой, над ее шевелюрой. - Запиши. Запиши же! - Настойчиво требует она. - Я уже. Моя правая рука вывела корявые строки на листе бумаги. - Почерк - не слишком важное в нашей с тобой жизни - Усмехается она. - Да. Ты права. - Главное - то, что выводит твоя рука, а не как. - Невозмутимо продолжает она. - Но ведь скачущие безразмерные буквы свидетельствуют вовсе не о спокойствии нрава - Пытаюсь я перечить моей ночной спутнице. - Но ведь спокойствие нрава - не самый лучший спутник поэта - Парирует она. - Нрав спокоен у мудрецов. - А разве поэт не должен быть мудр? - Удивляюсь я настолько, что роняю свою расческу. - Поэт только идущий, но еще не дошедший. Он оставляет свои путевые заметки, как ленточки на деревьях, дабы идущие вослед ему могли сориентироваться - Муза поднимает расческу и нежно кладет ее в мою онемевшую левую ладонь. - А когда он дойдет? - Его радует путь, но не всегда интересует его конечная цель. - А если он сходит с дороги раньше, чем успевает дойти? - Тогда я сбиваюсь с пути и не могу пойти по его следу. Мне становится невыносимо грустно, ибо поэт еще не все сказал, но самоуверенно решил, что выговорился или устал. Вы, люди, самоуверенны и самонадеянны. Это ужасно. - А как мне быть? - Вконец запутавшись, вопрошаю я. - Иди. Мне все еще хочется идти за тобой вослед! - А разве не я иду вслед за тобой? - И да. И нет. Мне больше нравится идти за тобой. Когда ты вдруг решись повернуть назад - мы станем лицом к лицу и ты поймешь, что назад пути нет. Ты хочешь еще что-то спросить? Давай же, смелее. - Ты же знаешь, я думаю об именах. - И правильно. Я расскажу тебе. У тебя есть две старшие сестры. Анна и Марина. Анна любит простоту и чистоту форм, Марина интересуется громоздкими словосочетаниями. Они видят глубоко. Марина всегда восхищалась Анной и шла ей вослед. Анна в своей любимой темно-синей шали на худеньких плечах не прятала свои черные волосы от солнца и ветра. Ее орлиный профиль был достоин того, чтобы его отчеканили на монетах. Марина щурила свои зеленые глаза и постоянно склоняла свои пшеничные пряди над дочерью. У Анны был сын. Ты его хорошо знаешь. В одном из снов они нашли свою третью сестру - тебя. Твое имя в каком-то смысле их соединяет. Первый слог - от Анны. Последние три буквы - от Марины. А слог посередине - подарок от Тоники звуков. Поэты ведь музыкальны. Они хотят твоих откровений. Ты сможешь, они это прекрасно знают. Только горечи не нужно. Горечью они напоили себя сполна. Ты попробуй донести свет и радугу. Я тебе помогу. - Улыбается она уголками своих прекрасных васильковых глаз. - А Ника? - Она так стремительно летала, что однажды, не дав своим крыльям отдыха, просто сорвалась. Лопатки чешутся? - Еще как! - Отлично. Полетаем сегодня? - Маргарита утащила метлу - Смеюсь я. - Зачем нам метла? Чародейки не ведьмы! - Она проводит теплой ладошкой с цветком по моим лопаткам. - Щекотно? - Да. Ой! За моей спиной два перистых облачка-крыла. - Они - не облака! - Звонко смеется моя ночная спутница. - Теперь уже понимаю… - Пробежимся по облакам, подмигнем звездам? - Облака ночью? - Да! Ты там долго еще будешь возиться? - Она пытается заглянуть за спину, нетерпеливо ерзая. - Я закончила. - Любуюсь ее шелковистыми прядями в бликах Луны. - Но только на сегодня… - Муза взлетает на подоконник и растворяется в лунном свете. - Ты еще здесь? - Доносится ее голос с облачка. - Иду… Лечу! - Я легко поднимаюсь над крышей, даже не успевая удивиться. - А утреннее солнце не сожжет их? - Икар с восковыми крылами. Ой, не могу! Изволишь смеяться? - Она подмигивает звездам, которые просто пляшут от беззвучного смеха. - Глупая! Какая же ты все-таки глупая! - Есть немного… - Я в ужасе смотрю под ноги на проносящиеся по дороге машины. - Выше! Выше давай! - Я не Карлсон тебе, летать на скорости и высоте авиалайнера без дозаправки! - Сварливо ворчу я. - Это ты-то без дозаправки? Слопать с подругой целый торт и канючить «дозаправки»? - Ой! Какая ты вредная! - Много будешь жрать - скоро поправишься! - Муза уже просто не в силах сдерживать свой смех. - С твоими ночными упражнениями рискую стать тренером по аэробике. - Тут я не удержалась и случайно перевернулась в каком-то невообразимом сальто. - Скорее, по акробатике. - «Щас спою»… Нет, правда, буду носиться по ночному небу и дурным голосом орать «облака - белогривые лошадки»… - Лучше не так. «Но только лошади летать умеют чудно!» - Моя Муза окончательно сошла с ума, со мной это сделать - раз плюнуть. - Ладно. Буду много выпендриваться, какая-нибудь пташка залетная вмиг укажет мне на приземленность моей натуры. - С высоты птичьего помета? - Тут моя Муза чуть не свалилась с очередного облака и зашлась в таком смехе, что мне на минуту показалось, что она перестала дышать. - Да уж. По нам просто плачет большая сцена. Я уже устала собирать кубки юмора Дубины Реговицкой. - Я осторожно присела на облако, с которого чуть не грохнулась моя рыжая подруга. - Какой-никакой, а заработок! - А вы - Музы, практичный народ. Ты знаешь, мне на первый раз впечатлений хватит. Что-то я устала, да и рассвет близко. Что это просвистело на бешеной скорости, оставив шлейф подозрительно знакомых мне духов? - Сосредоточенно втягивая воздух, спросила я. - Маргарита. Она еще не сообразила, где у ее метлы рычаг переключения скоростей. - Я спать хочу. До завтра, подружка. - Спи… - донеслось с облаков.
Doubly a fool: Феликс Эдмундович пишет: внутри - теплые пледы и чашки чая. Цадка! Ни в коем случае никаких теплфых пледофф...Летом, сча жарищщо....ггггггггггггггггггггггггг
Феликс Эдмундович: какая разница какая температура снаружи, если внутри она совсем иная?
D'Ark: как много интересного узнала... - Зачем ты украла Солнце? Солнце хотело светить и радовать нас всех, а ты его просто украла… Спрятала под километром атласных лент и теперь тихо смеешься над теми, кто по нему скучает и помнит его. Жестокая ты, Ночь… И что теперь делать в темноте, вечной темноте. Привыкать? - Привыкать… - А я так хочу целовать руки Солнцу, рисовать Солнце, петь песни Солнцу… Признаться ему во всем, в чем не успела, сказать тихо, на берегу облака, что я его люблю и что мне кроме его света больше ничего не надо. Что я готова хранить тепло в каждом своем дыхании, не говоря уже о словах… - Слова? Слова зачастую просто пустота, в которых избранные находят ложь, истину, да и какая теперь разница, если Солнца нет, если эти слова никому больше не нужны. - Жестокая ты, Ночь… - Я не жестока, я просто тоже хочу любви, я тоже хочу быть любимой… - Хочешь сказать, что Солнце тебя полюбит? - Солнце меня любит. Я же Ночь, а вы… просто мелкие отголоски дня, невечного и теперь уже убитого… Солнце со мной… И ты не права на счет километров атласных лент, Солнце заковано в золотые цепи любви… И ему хорошо… - Раз Солнце выбрало золотые цепи, то мне больше нечего сказать… Ни дружба, ни любовь, ничего… Все в прошлом, ничего в будущем, и неизвестность в настоящем… - А ты живи, привыкай жить так… и это не жестокость, это и есть справедливость. Ты же любишь справедливость? - Справедливость? Да… видимо это так… Солнце было все это время рядом, дарило тепло, счастье и помогала верить в любовь, помогало находить силы, когда они были на исходе, а ты в это время была без него, жила без него… А теперь и твое время пришло, почувствовать то, как бьется сердце в такт с сердцем Солнца, то как тепло и хорошо рядом с ним… - Вот видишь, все справедливо… Пришла моя очередь наслаждаться жизнью и учиться любить… Раньше я не умела любить, так как умела думать, а сейчас я могу и не думать, так как Солнце будет думать за меня, а я просто буду рядом…
Феликс Эдмундович: D'Ark волшебная!:)
Doubly a fool: Феликс Эдмундович пишет: если внутри она совсем иная? 36.6
Феликс Эдмундович: Doubly a fool у кого как
Born ToBe Free: Феликс Эдмундович пишет: Моя Муза меняет одежды а моя муза миня бережет=) да, за прозу
Doubly a fool: - Из чего ты состоишь? Дай попробую угадать! – сказал он, гладя на нее с нелепой улыбкой. - Попробуй! – сказала она. - Ты не очень любишь себя. - Нет, я себя очень даже люблю и люблю себя побаловать всегда. - Так, значит, ты себя любишь? - Кто тебе такое сказал? Я совсем себя не люблю! – Она обиделась. - Ты совсем не стеснительная. – Он сделал вторую попытку что-либо разгадать. - Как ты мог такое подумать? Я всегда стесняюсь, когда набираю твой номер. Я очень стесняюсь, когда стою с тобой на улице, я стесняюсь всего, что я делаю, потому что делаю это недостаточно хорошо. Я даже стесняюсь того, что я такая, как есть, а не такая, как должна быть… - Она говорила все это тихим, грустным голосом. Почти скороговоркой. - Стало быть, ты – стеснительная девочка. – Ему показалось, что он догадался. - Как ты мог такое обо мне подумать? Я – циничная, наглая, совершенно неприличная. Мне все равно, что обо мне подумают люди. Я всегда была равнодушна к их мнению. Если они вдруг обо мне подумали плохо, то значит, это их проблемы. – Она почти прокричала эти слова и немного покраснела. - Ты – эгоистка. Ты – беспринципна. – Он уже стрелял наугад ошарашивающими словами. - А вот и нет. Я – альтруистка. Мне нравится дарить: диски, книги, улыбки, камушки, ракушки, кораллы и маленьких черных паучков с бриллиантовыми головками. И ты это прекрасно знаешь. И есть то, от чего я не отступлю никогда-никогда-никогда-никогда. – Ей уже даже наскучило объяснять какая она на самом деле. - Значит ты очень добрая, волшебная, почти святая. Она даже шарахнулась от него: - И совершенно я не волшебная. Я не добрая. Я очень злая. Она села на сырой морской песок и заплакала: - Ты уже так долго знаешь меня и до сих пор совершенно не можешь меня понять. А так хотелось бы, чтобы хоть кто-то, ну пусть один в целом мире, понимал меня. Слёзы текли по ее щеками и она быстро заморгала, чтобы не размазалась тушь. - Зато я знаю, что ты – маленькая девочка. – сказал он ей. - Почему ты так думаешь? – Она посмотрела ему в глаза с надеждой. - Ты очень похожа на маленькую. - Да. Это правда. – Она счастливо улыбнулась. – Расскажи мне сказку. Я ее повешу на стену, и она будет сиять долгими и морозными вечерами, спасая от страха. - Но я не умею придумывать сказки…- Он пожал плечами. - Нет! Ты умеешь! Ты все умеешь! Потому что ты мне уже ее рассказал…. - Это не сказка . – Он нацепил на себя очень серьезное выражение лица и, размахивая руками продолжил: - Если считать, что все сказки – вымысел. Но мы-то с тобой всегда ведали, и когда обедали, и когда скакали, и когда рыдали …(что-то меня на рифму потянуло?) - знали, что все легенды – былинны. Вот, допустим, эльфы существуют на земле с незапамятных времён. Так же, как наличествует в природе навозный жук или муравей. Мы видим их глазами. А эльфов, фей и прочих существ не видим. Ну так это ничего не значит. Мы и ультрофиолетовых лучей не представляем. Однако они же есть. - Ааа! Ты хитренький. Рассказываешь мне всякие глупости, чтобы я начала с тобой спорить и кричать, что я не маленькая! – Она хлопала своими изумрудными глазёнками и лучезарно улыбалась. - Открою тебе один ужасный секрет. – Сказал он. – Взрослых людей никогда-никогда не было. Мы все – дети.
Doubly a fool: Она лямзила. Она очень любила своровать. Ветер, дождь, синюю пастель и теплую пастель, ромашки, одуванчики. Она воровала даже муравьев в мураве-НИКе. Она похищала стрекозиные крылья, чужих мужей, грязные носки и жемчуг чужих снов. Она одевала на себя краденное, примеряя, перешивая, вертясь с удовольствием перед Зеркалом. Зеркало состояло из океанского дна. На дне валялись обломки судеб, обрывки надежд, разломанные надвое корабли. Наверное, пройдет какое-то время прежде, чем я все осознаю… Под толщей воды, лежа поломанной Барби, я смотрела не нее стеклянными глазами полными ужаса и спрашивала: - Зачем ты сделала это? Но она не слышала меня. Играючись, она примеряла бусы из маленьких вишневых косточек. Эти косточки могли когда-нибудь превратиться в вишневый сад. Но она похитила и их. Выкрасив каждую мерзко-пахнущим лаком для ногтей в радужные, но искусственные цвета.
Чучело: ммм... если никто не против размещу свой рассказик... уже кое-где размещала, так что может кто-то уже читал [принимаются любые комментарии ] Оптимистка и пессимистка Есть у меня одна-единственная подруга – Алиска. Говорят же: «У каждого человека свои тараканы в голове», а у нее – и тараканы, и пауки, и осы, и прочая гадость в голове (как мне кажется! ). Вот недавно шли мы по парку, болтали ни о чем, ели мороженое. Вдруг она хватает меня за руку и указывает пальцем на небо: «смотри какое голубое небо. А какие белоснежные облака по нему плывут!..» Я посмотрела туда, куда некультурно указывал ее палец. Ну да, ну небо, и что?! Оно же не голубое. А серое, как дырка (это крыска, живущая у Алиски). А облака… они же черные-черные, но никак не «белоснежные». И они не плывут, а стоят на месте, как приклеенные. Я ничего не сказала Алиске, все-таки не хотелось разочаровывать это наивное создание… Ладно, идем дальше. И теперь Алиса обращает мое внимание на цветы… - Смотри какие одуванчики! Подует ветер и эти «парашютики» с новыми семенами полетят в другой парк, на следующий год и там будет много одуванчиков как тут. Правда здорово!!! Конечно здорово, - подумала я, - только вот даже половина этих «парашютиков» цели не достигнет!.. а уж сколько вырастет новых одуванчиков из них… вообще единицы! Но сказать это вслух опять не решилась. Тут Алиска доела свое мороженое и воскликнула: «Какое вкусное мороженое! Такое сладкое – сладкое! Божественно!!! Я посмотрела на нее… ну да вкусное, но только оно не сладкое, а… кислое (но все равно вкусное!) …и как известно: молчание – золото… Ну вот мы дошли до Алискиного дома. И тут Алиска вновь меня поразила: «Правда здорово, что наступило лето?!» И вновь я ничего не сказала, ведь я дорожу дружбой человека, с которым мне так интересно…
Born ToBe Free: любые комментарии
Doubly a fool: Чучело Классный рассказик)
Алый Язык: У всех одна и та же игра в общении. У нас игра наоборот. Мы не боимся разочаровать друг друга. Мы испытываем на прочность то что появилось между нами. Игра без правил. Точнее, у каждого они свои. Каким то чудом они не противоречат друг другу. Иногда у меня перехватывает дыхание от твоих слов. Мы учимся "думать туман" вместе.
Феликс Эдмундович: Привет, я ловлю золотые мгновенья дырявым сачком колдуна! (с).. Черный шоколад, который будет мною уничтожен ближе к концу вечера, оказывается, носит имя, то есть, фамилию моего соседа. Сегодня первый раз обратила на это внимание, разглядывая коробку и считая оттенки чужих улыбок. И птицы из моего сегодняшнего сна собрались в сон следующий – на юг. И я ..обещающая всем не грустить, совершенно бессовестно нарушаю иное обещание – быть со своими узкими холодными ладонями рядом с тобой. Синяя лента реки, которая у нас одна на троих, и я, которая одна на три границы. Границу понимания, границу непонимания и границу отчуждения. Отосланное письмо пересекает все три границы и тысячи километров и нет никакой уверенности, что адресат прочтет эти буковки раньше, чем его прочтет смерть. Но грусти больше не будет. Мне больше нельзя, слышишь? Стань моей птицей(с) Я еду в доисторической машине, поскрипывая и подпрыгивая на ухабах вместе с ней, отчаянно вцепившись в ручку дверцы, норовящей открыться на каждом повороте. Можно было бы вызвать такси или тормознуть чистенькую иномордную машину с таким же иномордным водителем. Но мне приглянулся этот дед и его видавший виды «Иж». Я всегда только на заднем сиденье и только молча. Мне нравится чувствовать, что водитель и я – разные полюса. Даже тогда, когда водитель - самый родной из родных. Смотрю на этого милого старикана и думаю: "Если бы гробовщики были с такими приветливыми лицами, как этот, люди умирали бы с радостью.. ". Иногда мне кажется, будто отдельные кадры вокруг – это куски разных уровней снов и реальностей. Психоделично. Что-нибудь такое(с) Кэтрин боялась умереть в дождь. И, кажется, умерла именно в дождь, не прощаясь с оружием. Зачем бояться Дождя? Я не знаю. Дождь меня жалеет, окутывая своим теплом и нежностью.. Он знает, что мы все – его пасынки и падчерицы (восьмой заповеди? – нет..девятой!) и потому все самое волшебное при нас. И потому, даже когда вдвоем, даже когда навсегда, все равно я(ты,мы) где-то с Дождем изменяем своей любви. Вернее, только так и возможно ей не изменить. И кто-то из нас (вернее, все мы, но по очереди) однажды не доживет до своего сколькототамлетия, убежав целоваться с Дождем, став невозвращенцем (не путать с «отщепенцем»). Поэтому не спрашивай меня, откуда все Дожди мира меня знают и почему именно со мной первой здороваются. Поэтому не спрашивай меня, почему я никак не вспомню твоего имени, придумывая каждый раз тебя заново. Поэтому не спрашивай меня, кто вшит капсулой цианида в мое межмузье. Твоя синяя гуашь навсегда во мне, просто пообещаю еще немного времени быть здесь собой, а не там птицей..
Феликс Эдмундович: Проникновение в чужой сон Виноградины-гадины крупнобрюхостью переспелости сочно трутся о скатерть, тяжело свесившись своей наполненностью с блюдца. Блюдечко такое приятное. С голубой каемочкой. В самый раз. Плиточная лиственность стекает по дорогам ноябрьским дождем. Ля-минор попсовых мотивов долбит сурраундом из стереосистем проезжающих авто. Листопад. Отрывок. Бунин. В переплетенье кружев переплетье плетей. Напевность струн виолончели. Бурзум. Тутовые шелкопряды ткут свой морозный холод. Шелк и саван. Черно-красная ромашка, как лакированная сувенирная коробочка для бенто. Бансай. Коннитива. Все эти «ты похожа на кого-то» и «ты – моя кто-то» заезжены, как кольцевая в белокаменной. Притягательность притяжательных местоимений сомнительна своим стяжательством смысла. Разодрали на цитаты. Бонзы бонусными слогами борзописцев предстали пачкой замаранной писчей бумаги. Стекли куда-то в клоаку информационных стоков. Грецкие орехи греческим мыслителям не по зубам. Была ли у Ксенофонта или Анаксимандра искусственная челюсть? Щелкунчики для орехов, щелкающие гранит мудрости. Звонари свесились палитрой аккордов под колоколами. Хочу адажио. Маслины муслиновым оттенком консервированного горошка соперничают с матовой прозрачностью нежно-зеленых виноградин. Сколько зеленого на сегодня? Отсчитай назад ровно столько, сколько остается до позапрошлого девятнадцатого мартобря. Там рассыпались «Части речи». Убери препинания препирательств. Сиятельств. Затмений. Знамений. Янтарь стеклянного скарабея отливает солнечным днем и песком пирамид. Дай в пару скорпиона. Sagitario. Шепотом: «Привет от Змеелова». И стрелу в колчан. Гудят перерезанные вены. Зависнуть между дежавю и жамевю, стиснутой артерией в тисках черепно-мозгового давления. Вместо крови по артериям гудит огуречный рассол. Хлорофилл. Хлороформ. Формалин. Цепочка оптимизма. Посвети фонариком на зрачок. В темных не видно. Там омуты. Черти. Дьяволята. Адский розыгрыш. Пляска смерти? – Трагедия. Если верить древним грекам, пляска подгулявших козлов. Если верить медицине – девять капель атропина в зрачки. Так ослепнуть на несколько суток. Там было о смерти. «И даже рифмы нет короче» (с). Ну, сказал, как отрезал. И – умер. Ну, так, кто из нас прав? – улыбаюсь, завязывая жгуты над фонтанами рассола. Я-то и теперь «живее всех живых» (с). Соль. Стон. Унисон. Сон. Проникновение в чужой сон. Тук-тук-тук. Ратхаятра начинается с Платона. Платоническое в платах памяти зависшего процессора. Приветы от профессора. Я – твой академик. Мы пишем диссертации о медитациях поисковиков в тематике счастья. Листья. Гроздья. Поздно. Не поздно. Трудно. Не трудно. Рубашкой вверх дорожные карты. Плесните колдовства (с). Слова. Слов. Сло. Сл. С. – Съешьте о, буквоедческие маги, все до последнего слога! Я – гжель. Я – финифти. Стекаю блаженным кобальтом по снежной глазури в шкатулку памяти. Гея. Гелиос. Разности несуразности. Гелиоцентризм во мне отражается геоцентризмом в тебе. Измы. Извлечение из «МЫ». Атавизмы. Синий. Синильная кислота. Сильная. Нежного вкуса миндального. Миндалевидные глаза. Ты и не заметишь. С каждой каплей все сильней. Опоила церковным вином. Босыми ногами по битому стеклу в пекле самобичевания. Знакомые незнакомцы. Продолговатые египетские глаза у осенней кошки. Мяу! Я тебя обманула. Не верь мне. Коварным киникам салют. Гав! Седьмой год тоски по сапфирам рунических отпечатков на сердце и изумрудам абсентеизма абсента. Грецкие орехи сменяются орешками каритэ и пряностью аромата, стигматами впивающегося в обоняние. Корица, каритэ, кардамон и немного маринованного имбиря. Ноября, ямбом разносящегося в гекзаметре осенних октав. Ноября, диссонирующего с Аппассионатами предстоящей зимности. Дзимно. Исключительная скрипичность спиц, вывязывающих белое полотно снега. Крючковатость крючков, порождающих математически выверенной симметричности кристаллы. Снежинки. Метафора. Гипербола. Эпитет. Эпиктет. Тет-а-тет. Свет, разливающийся в линзах у звездочета. Там высоко-высоко кто-то пролил молоко (с). Парное молоко впечаталось морозными дорожками в трещины стен. Виноградины-гадины крупнобрюхостью переспелости сочно трутся о скатерть, тяжело свесившись своей наполненностью с блюдца. Блюдечко такое приятное. С голубой каемочкой. В самый раз. Плиточная лиственность стекает по дорогам ноябрьским дождем. Ля-минор попсовых мотивов долбит сурраундом из стереосистем проезжающих авто. Листопад. Отрывок. Бунин. Дежавю. Куприн. Ты никак не можешь угадать – Балхис-Македа я или Суламифь. Эй, минорный! Я – маленький отрывок Дебюсси, сыгранный в осенний вечер студенистого ноября, оплетающий серебряной паутиной звука чьи-то неблагодарные уши. Как только ты поверишь в это, отказавшись от струн, ты будешь назван лузером. В клавишных ты проиграл. Ибо я – флейта-пикколо, звонким смехом на выдохе разносящаяся радостью эха в хорошей акустике напоенного утренним туманом пространства. Двуострота языка. Змеелов и змея. Я. Слова. Слов. Сло. Сл. С. Съели…
Феликс Эдмундович: Матеморф(И)озы. А правда в том… правда в том… правда в том, что… - Иешуа заклинило, как иголку на пластинке. Золотые рыбки в венках. Маленький рай. Адские головные боли от закупорки сосудов. Дельфины под кожей. Внутривенный аквариум. Вино какой страны предпочитаете вы в данное время суток? (с) – Бромид цианида, растворенный в очень сухом белом. Чужие сны губительны. Запутавшись в чужих теоремах, начинаю доказывать аксиомы. У нее темные губы. У меня – нежные и соленые. Я – слеза. Пружины больше не выдерживают. Стекаю глазуньей циферблата моего милого сумасшедшего Дали по стенам ограничений и выступам чужого недовольства. Постмодернистская сага. Карело-финнский эпос. Калевала. Руна пятая. Твои губы темны и тяжелы от невысказанных слов. Этому разговору уже не состояться. Скисло. Забродило и, пожалуй, эта брага не для меня. Ты – мой милый пустячок. Я – не твоя, но не менее милая диковинка. Чепушинка. Штуковинка. Главное, что ласково-ласково… Самое трудное … самое трудное… самое трудное на свете… - сердце заклинило, как иголку на пластинке. А в Бога мы верим (с) – хорошая шутка на обороте зеленой банкноты. Никогда-никогда. Никогда не бывает никогда. Но так приятно пробовать это слово на вкус. Иногда он настолько пряный и притягательный, как темаки с имбирем, что хочется смаковать его, закрепляя очередной стопкой сакэ… Ты удивленно приподнимаешь бровь. Высоко… Мне не достать. На цыпочках (очередные балетки не добавляют мне вожделенных сантиметров!) привстав, пытаюсь заглянуть в твои глаза. Убийственная синева покрытых инеем еловых веток. Помнишь же, такие голубые ели… От тебя холодно. Мерзну. Мерзну. Почему я всегда мерзну?! Ты уже не можешь молчать. Внезапные перепады настроения – реакция на мои метаморфозы. Я хозяйка лишь одной нити. Не надо делать из меня … Не надо. Прошу. Маленьким городским сумасшедшим позволены маленькие городские сумасшедшинки и поэтому я напеваю АукцЫон вперемежку с Максом Покровским; пью что-то почти неалкогольное и невероятно вкусное; мой телефон издает странные звуки (песенка Евгения Шестакова о жж) и проходя мимо нашей-ненашей школы, говорю «фиалками» Нино Катамадзе. На прощание выдаю что-то о трансцендентальной апперцепции. Короче, мир, дружба, йогурт и Иммануил Кант (с)Я. Яруки Мылногами – тоже хороший писатель. Ты читаешь его «Охоту на овец». Старо. Старо. Грызу перо (с). Цыганки пугливо косятся на меня. Зашейте меня под кожу, как ампулу с ядом. Я буду медленно всасываться, вызывая привыкание… Маленькая наркоманка внутри большого алкоголика. Все было неправильно. Восьмерки бесконечности сегодня сложились в странный алгоритм. Тебе не понять. Меня никогда не существовало. Сон. Галлюцинация. Сказка. Называйте, как кому угодно… Могу побыть некоторое время трехмерной голограммой, если это поможет… Не стоит больше кидать бумеранги – они больно бьют меня по темечку. А головенка не железная… Наверное, я странная девочка. И чем дальше, тем «страньше и страньше» (с). Разве это кого-нибудь пугает? – Не знаю ни одного человека, кому это казалось бы «страньше», нежели есть на самом деле. Энигмы… Головоломки… Паззлы… Просто в твоих размеренностях и таких обыкновенно-кукольных, рисованных под твой стандарт, такое не умещается… А в человеке помещается целый космос. Я знаю это наверняка. Все звездное небо, видимое и невидимое, все внутри нас. А в тебе космоса нет. И даже ничего «бригадного». Так почему же ты грустишь? – Я ухожу в осень. Так и быть. Дарю тебе Лель-апрель (он, таки, был сволочью – только мы про то никому!) и все-все-все. Будешь, как Винни-Пух и все-все-все… А мне отдай космос. Золотые рыбки… Ты их не видишь. Как жалко… МетаморфИозы… А правда в том, что самое трудное на свете – это нежность…
Феликс Эдмундович: Температура по Реомюру Отчего-то вспомнилась пикассовская алкоголичка, которая и не Людмила Гурченко вовсе, а "Любительница абсента". Тощая такая и сморщенная, как мартышка. А сейчас бы рисовала (рисовал - хорошее было бы существительное, не правда ли?) с себя автопортрет "Любительница ройбуша". Дом пропах дождем и вишневым ройбушем, типографской краской газет и шепотом книжных страниц, моим шерстяным пледом и Пинк Флойдами. Не верится мне в лето. Хочу августа и рыжего, как тушеная капуста, сентября. А потом желтого и сочного, как яблоки Golden, октября. А после - пропахшего имбирем агатового ноября. Кисельно-агатовый, мой вечный ноябрь. Я все еще льняная. Не линялая, а именно льняная - мятая и прохладная, как старинная кирпичная кладка. Этот город дорог (или дОрог?) и деревьев, запечатлевший в себе эпоху Екатерины Второй. Я пока еще я и ласково провожу ладошкой по шершавостям кирпичей. В заброшенных домах (домАХ!) есть все: рзрозненные мозаики, фрагменты фресок, ситец обоев, рваными лентами свисающий с облезлых и грустных стен, шаткие лестницы. Беззубые рты выбитых окон машут створками на ветру. Я несу себя новой мелодией света. Храню в себе (почти бережно) ветерок и соляные брызги Каспия. Во мне - тысячи океанов. И... одно-единственное: Все Язоны отплывают в Колхиду. Навсегдашности. И мы с Карагиозисом (моим меховым греческим осликом) подмигиваем друг другу сквозь бокалы греческого полусухого красного. Тетрадрахмы звенят в душе (или дУше?).
NomenEstOmen: Вещь с витрины (навеяно вчерашним походом в город)... Каждый из нас знает, что это такое.. вещь с витрины, самая-самая, моя-моя. И даже не успеваешь удивиться тому, насколько с первого взгляда угадываешь, что это за вещь и для кого она там висит или ленивой кошкой томно сползает с угловатого манекена… Мне всегда трудно срастаться с вещами…Терпеть не могу ходить по магазинам и искать, примерять, думать на темы одежек. Потому и редко. Потому и метко. Потому и легче иногда самой бывает придумать и создать свою вещь…Но все-таки, дожидающиеся тебя вещи…именно тебя…есть – и это невообразимое чувство нахождения… Именно так произошло и с этим little black dress с витрины. Один небрежный взгляд на манекен… и даже не щелкает в голове красным danger, что и размер очень маленький…(сомнения, вроде, а втиснусь?), и фасон (а точно ли?) и цена (а ну как стоит это чудо запредельно дорого?). Но всего этого не успеваешь додумать, уже входя в магазин и по-хозяйски уверенно направляясь к витрине за платьем. Забыто даже то, что ты спешила на важную встречу (к слову сказать, успела вовремя). И вот… ты узнаешь от продавца то, о чем подозревала – один-единственный размер, одно-единственное платье… и цена… ну да… недешево, но… ровно столько, сколько в твоем кошельке сейчас, не считая червонца на проезд и кофе в кофейне (да, я знаю одну уютную кофейню, где кофе можно попить неприлично дешево, несмотря на то, что само заведение в центре и не из дешевых). И вот уже забыто все, а ты стоишь в платье…которое удивительным образом нашло каждую твою складочку и бугорок, нежно и тонко обхватив тело…село, как влитое. И не жалко отдать последние деньги – ведь это твоя вещь с витрины. Точно так же тебя дожидались кашемировые перчатки в самом дальнем углу другого магазина, попавшие в уценку исключительно из-за «неликвидности» своего размера – почему-то барышни у нас мелкие, а вот ладони у них у всех не втискиваются в шестой размер… Ну или сапожки…которые никто не брал из-за длины каблука…(кто догадается зимой носить 12см каблук? – правильно, автор текста). Точно также вспоминаешь кофточку, одиноко висевшую в одной из витрин одного из ателье…и еще какие-то вещи…которые…которые никогда не выйдут из моды и никогда не порвутся, испортятся, полиняют…потому что вещи с витрины – это нечто удивительное и практически сакральное. Эти вещи мы делаем своими талисманами и они действительно приносят удачу… И люди вокруг всегда замечают именно эту вещь…которая сидит необычайно, даже если найдена на блошином рынке в таком же случайном неликвиде, как и вещь из дорогого бутика…все равно – твое и все. Так и с книгами, дисками, сувенирами… Можно очень убедительно загореться той книгой, которую только-только привезли и еще даже не произошла приемка товара…продавцы просят придти через пару дней…но ты твердо знаешь, что даже такая ненужная книга, которая вдруг понадобилась тебе, нужна тебе сей_час, что потом не будет никогда. И ты творишь чудо…продавцы, как по команде, начинают приемку товара…уже соревнуясь в том, кто первый найдет эту книгу (ты, конечно же, мелкий шантажист, провокатор и хитрован – пообещавший первому нашедшему исполнение мечты, помахав перед изумленными глазами ребят своим удостоверением и.о.фиалковой феи – но положительную мотивацию еще никто в мире не отменял!) и вам всем везет – книгу находите уже во втором ящике…да…пусть весь сыр-бор вокруг тоненького сборничка, который стоит, в общем, сущие копейки, но у всех на душе такая радость, что вокруг порхают бабочки…и хочется дарить всем искорки. Так и с людьми…может быть, не самое лучшее сравнение…но изящность литот никогда не была моим коньком… Так вот…точно также и мы, люди, сидим в своих витринах интересными вещами…и ждем своих обладателей…(хотя, кто кем обладает – вопрос еще тот! – хвост, как известно, виляет собакой). И если вдруг на нас польстился кто-то «чужой»…да…потом мы ему быстро надоедаем, он спешит нас передарить кому-нибудь ибо мы уже не сочетаемся с цветом его обоев или…ну или просто вышли из моды…а потом…длинная череда…огромный путь к тому, кто, увидев нас, готов выложить все сокровища мира за возможность просто подержать в руке…эту…книгу, картинку, вазу…еще что-нибудь…когда антиквар уже с ног сбился и потерял всякую надежду сбыть этот «проблемный товар» и готов просто подарить вас… Главное, что рано или поздно…так или иначе…(с) каждая вещь с витрины дождется того, кто придет именно за ней.
Born ToBe Free:
NomenEstOmen: Ларина: Мдааа..а помнишь, когда-то..мы топали после дождя в резиновых сапогах деда..вываливаясь из них по дороге..месили глину..чтобы сфотать радугу над осиновой горой? Систер: Ага..зашли..по пояс в поле..завязли, как два трактора (трактор в поле..дыр-дыр-дыр..) и пытались уместить ее в кадр..старинной мыльницы.. Ларина: Угу..диптих получился.. так вот..ты права.. Систер: По поводу? Ларина: Сначала должен пройти дождь..и только потом..радуга.. Систер: Не кури больше моих книжек..
NomenEstOmen: Когда финиты превращаются в феличиты Знаешь..я даже не понимаю всего этого..совершенно. Нет. Не так. Совершено. Как завершено. На вкус пробуются такие штуки, как соль и слово "никогда"..вместе с навсегдабрем.. Мне так хочется вырвать из календарей все листки..оставив только два.. 23 сентября и 24 ноября.. чтобы всегда..как и до этого..мы следовали по порядку.. во всем.. вместе. Здесь все твое. Все дышит тобой..или.. Это будто бы дом.. По ним ведь всегда видно, дома - это аткие создания..они не умеют лгать, но умеют хранить тайны. И вот..как только ты входишь, ты сразу чувствуешь..всеми внутренностями..жив этот дом или нет. Вот штора..хранящая на себе тепло твоей ладони..книга..с заложенной открыткой с моим последним тебе стишем на той странице, которую мне все еще страшно открывать..книга, хранит твой запах. Со спинки стула лениво сползает темно-зеленый шелк твоего-моего сирийского халата с тугим шнурком вместо пояса..вот-вот..и с едва уловимым (похожим на взмах крыльев..рссекающих утренний влажный воздух над рекой) звуком он соберется в невообразимо живописные складки у ног стула. Вот твои сигареты.. Мальборо лайтс..странно..всегда были другие.. я тяну из пачки то, что осталось..и это почти сакральное для меня..курить твои последние сигареты.. Дом затих..вот-вот раздадутся шорохи и скрипы паркеты..твой голос надо мной..когда ты растираешь мои вечно леденеющие руки и ноги.. Помнишь, а помнишь, как ты прозвал меня лягушонком? И эта маленькая статуэтка царевны-лягушки.. Здесь все пропитано тобой.. твоей любовью.. Твой лягущонок даже не может вплакаться и надышаться всем этим.. Ты заботливо дуешь на мои влажные скулы..слишком восточные, пожалуй, для.. я так похожа на ту, которую ты любишь навсегда. Это странно..я совершенно не помню ее лица.. а мне говорят..что она красива..была красива.. И этот мир..мир..который ты для меня создал.. в этот мир не было хода никому, даже твоей матери.. и ..руки..мои руки.. когда я тебя обманула, явившись бледным полуночным ангелом на твой зов "Мама!" (радуясь одному..что у меня и твоей матери одинаково маленькие ладошки), вложив в твою ладонь свою и назвавшись твоей матерью.. ты не заметил подмены..ты улыбался.. Эти наши тайны другдруговые. Это больше, чем.. это больше, чем все.. Может быть, нельзя так любить..я не знаю.. Но ты даже сейчас разливаешься во мне волшебным теплом и светом.. Мы..Мы никуда не ушло.. Никто никогда не мог поверить, что мы существуем..что есть на свете такие. как мы..и что они даже умеют кушать, плакать, смеяться, злиться, ругаться, ходить по земле и болеть. И сейчас все вокруг смотрят тебя, как сон..сказку.. из тех, которые ты для меня сочинял каждый раз когда я мучительно пыталась заснуть.. а помнишь..все мои..смерти? когда никак нельзя с этим справиться..и только и можно, что растирать мне виски-руки-ноги, со слезами на глазах..пытаясь сдержать стон..тепло шепча очередную..сказку.. помнишь.. а еще..наша последняя песня.. там..там..где, чтобы мы могли курить безнаказанно, я, исхитрившись, подпрыгивая на тумбочке, обертывала мокрым полотенцем датчики дыма.. там, где мы много вспоминали того, о чем никогда и никому (даже друг другу) не говорили, но всегда знали..что знаме и понимаем.. о том, как молчали и глядели друг на друга..такими одинаковыми..и разными глазами.. - У тебя глаза рысьи..и скулы совсем..совсем..другая.. ты что-нибудь ешь? - Да..конечно..это от лампы..давай ее уберем.. тут освещение такое.. - Какое? - Всегда думала, что освещение вечерних ламп сверху..оно..ммм..устательное - Врунишка.. (с) Но мы все равно есть.. сколько же красоты ты сотворил! Окружающие до сих пор не могут ее в себя вместить.. а ты раздарил себя..как и.. как и все, кто был когда-то в этой семье, за исключением очень редко попадавшихся там людей.. И твой телефон..я сейчас набираю твой номер..набираю твой номер..набираю твой номер.. я набрал телефонный номер,в нем короткие гудки.. (с) ..и можно сделать вид, что я совсем-совсем забыла, что твой телефон лежит сейчас в моей сумке.. И мы оба верим в то, что финиты всегда превращаются в феличиты, правда ведь, мой Ангел А.? твой Ангел А..
NomenEstOmen: Двери в душу бывают, как в старом заброшенном подъезде старого заброшенного дома. Там гуляет сквозняк. Бывают двери, распахнутые настежь нерадивым хозяином. Они хлопают на ветру, как крылья старой облезлой вороны. И не всегда в них хочется зайти. Бывают двери с замком. Таким ржавым или не очень амбарным замком. Бывают двери с кодовым замком. Без кода не проберешься. А бывают двери с домофоном - каждый раз, даже если вы частый гость или вообще "в доску свой", необходимо звонить и спрашивать о желании вас принять.. Правда..есть и еще..бездверное пространство душ..когда..когда..и открыто вроде..а не всякий войдет..а ты..если и хочешь мимо..мимо..незаметненько..на цыпочках прошмыгнуть..а ..бац!..и за углом..снова та же парадная..с тем же крыльцом..и не заметишь..как уже смотришь на мир..изнутри..
тетя лена: Сказочка № 1 . Однажды непонятно где существовало королевство . В королевстве жили-были Юный Король и Немолодая Принцесса , его тётушка . ЮК был юн и царствовал , а Принцесса была регентшей и правила . Хорошо правила , кстати , народец не жаловался . Король учицца нелюбил , а любил стрелять из рогатки по воробьям , лазать по деревьям и драться .Немолодая Принцесса драла его за уши и угрожала ремнём , но как-то неэффективно ... Ваше Величество ! - восклицала она , в очередной раз выкидывая рогатку и выбрасывая в помойку нечто , ещё утром бывшее штанами — Вы растёте неучем , как же Вы будете править ??? А я и не буду ! - упирался мальчишка — А Вы-то на что ? Но я же состарюсь и когда-нибудь умру !- злилась Принцесса . Тётушка , Вы будете жить ВЕЧНО ! - племянничек чмокал её в щёчку и уносился по своим делам . Время шло , Король вырос , прекратил стрелять по воробьям и рвать штаны . Теперь он забирался в тёплые постельки к юным девам и охотился на львов и драконов . А вот драться не перестал . Потому как возмущённые отцы и братья соблазнённых дев желали компенсации за ущерб – и вызовы на дуэль приходили пачками ! Принцесса правила , Король развлекался , королевство процветало . В конце концов Принцессе надоели похождения Короля , да и похороны его противников обходились недёшево – и она проткнула булавкой упаковку презервативов . А потом подсунула Королю . Эффект превзошёл все ожидания – и через непродолжительное время Король был отправлен под венец . Пинком под зад ! “ Ну наконец-то я отдохну ! - подумала Немолодая Принцесса , передала дела и умотала в такую глушь , где даже сотовой связи не было . Некоторое время она жила в замечательном маленьком домике , вдали от благ цивилизации , и разводила цветочки . Но недолго ... Королю быстро наскучило управление . Ему совсем ненравилось продираться сквозь дебри финансовой отчётности и решать с соседями территориальные споры , тем более что министр финансов тут же проворовался , а соседи начали интенсивно вооружаться . Да и народец зароптал , недовольный ухудшением благосостояния ... Принцессу вызвали обратно . Курьером . Я уже старая ! - возмутилась она Неправда , нестарая ни разу ! - льстиво заверили любящие родственнички – И вообще , тётушка , Вы будете жить ВЕЧНО ! Всё пошло своим чередом – Король развлекался и бегал по бабам , Королева под это дело требовала себе то новую шубу , то новую карету , Наследник рвал штаны об гвозди окрестных заборов и ни в какую не желал учицаа , народец богател и зажирался . Принцесса правила , и никто не замечал , как проходят годы , один за другим ... Короля всё-таки пристукнули , Королева погрузила свои тряпки в свои кареты и свалила замуж второй раз , Наследник стал Королём и женился ... И каждый раз , когда Принцесса напоминала , что она уже немолода , и даже очень , она слышала : Тётушка , Вы будете жить ВЕЧНО ! И ОНА ЖИЛА ВЕЧНО !!!
Izis: "Тетя лена - наш кумир!"(с)
AnonimKA SmiLe))): Пустота окружающая меня дрогнула.Начался дождь.Как я любила это время....Волшебно....Я стою и радуюсь каждой капле как ребёнок...Их чуть сносит ветром....Они бьют по крышам домов,по окнам....Умирая рождаются где то в небе....И опять стремяться упасть.....Вниз..... Я никогда не понимала зачем покидать небо?Ведь оно идеально.....По крайней мере мне так казалось.... Успев промокнуть я побрела домой...Стоять больше небыло сил....Заварив чашку зелёного чая я села в кресло и стала наблюдать....Вот ещё одна капля попала на моё окно....Притронувшись к стеклу я провела по ней рукой.Ничего не изменилось.... Странно....Она такая хрупкая и так близко а я застыла в благоговении... Тихий восторг продлился недолго...Довольно быстро я отвела глаза....Пытаясь найи что то более идеальное чем дождинка.... Окинув взглдом комнату я принялась разглядывать картину на стене. Цветы гнулись от порывов ветра,небо потемнело....Не могла отвести взгляда я довольно долго.... Дождь потихоньку стихал.....Через время даже выглянуло солнце..... Только сейчас я поняла,как хочу иметь крылья.... Хотябы маленькие,тогда я стану частью этого неба..... Где их взять я представляла смутно,просто выйдя на улицу я брела по опустевшим улицам города... Дул сильный северный ветер.Он трепал мои волосы но я не обращала на это ни малейшего внимания.... У меня была цель. Пусть и недосягаемая и наивная но я всё же верила в её осуществление.... Примерно через час я вышла из черты города.Но это меня мало смущало. Даже то что я не знала дороги не смогло меня остановить... Мысли были об одном....О дожде.... Я молила Небо чтобы он вернулся...Чтобы капельки вновь начали свой путь к уничтожению а я свой к мечте.... Вдруг грянул гром и началась гроза... Моему счастью небыло предела. Теперь я верила,что у меня есть ниточка за которую можно держаться... Эта ниточка связь с Небом.... Я вслух поблагодарила его на что он ответил новым раскатом грома и осторожно поинтересовалась о крыльях.... Молчание.... Я было отчаилась,но тут возле ноги я заметила маленького котёнка.... Он глядел на меня по человечье мудрыми глазами и тоненько мяукнув побрёл прочь.Я засеменила за ним. Наверное я окончательно рихнулась....Какой то котёнок ведёт меня неизвестно куда а я иду за ним....Нет,это уж слишком.... Я остановилась.Мой проводник проделал тоже самое... Я удивилась.Заглянув в мои глаза кот промурлыкал,что мне не стоит его бояться и он отведёт меня к цели... Почему я ему верила?Не знаю......Но идти начала. Через пару минт передь нами стояло здание. Дальше ты пойдёшь одна-промурчал он-мне туда идти нельзя.... а что там-не выдержала я Котёнок призрительно зашипел и ничего не ответил. Я вошла. Комната бы ла светлой и просторной.Тут мне показалось уютно хотямебели почти не было.... На единственном стуле восседал юнлша лет 20. Сам он был довольно симпатичным и я посчитала бы его обычным человеком,если бы за его спиной не росли крылья. Белые,еле трепещущие на ветру... Он приветливо улыбался но в глазах таилась огромная печаль... Здравствуй-промолвил он Я оцепенела.Почему то мне было странно что он заговорил.Но вдруг послышалось знакомое шипение.Мой старый друг наблюдал за мной. Привет-ответила я и опустила глаза Зачем ты пришла? Я немного помедлил но кошачье шипение меня подбодрило. Я хочу.....я хочу....Крылья-я подняла взгляд ожидая его реакции Осмыслив всё он понимающе улыбнулся и нежно сказал: -Нет ничего проще....Но поверь дорогую цену ты заплатишь за это. От надежды сердце встрепенулось.Ага,выход есть! _И что для этого нужно?-в предвкушении спросила я. Минуту подумав он ответил: -Чувства.Ты лишишся их.... -На совсем? -На вечность сказал он грустно улыбаясь. Немного поразмыслив я как можно увереннее сказала: -Я готова. Он был ошеломлён.Казалось мои слова недюже его удивили. Но всё же он привстал и кудато вышел.Мне казалась эта минута длится вечно. Вскоре ангел вручал мне крылья. -Распишись-сказал он протягивая лист бумаги.На нём я прочла крылья белые модели 2а для полётов по Небу.Выданы вот там то я и росписалась. Он подошёл и аккуратно одел мне их. С тех пор жизнь лишилась окончательного смысла... Всё стало серым и безжизненным и не заметив того сама через год я со знакомой улыбкой выдавала девчёнке новую пару крыльев... Мы все обречены....
Izis: Я Ангелов счастливыми представляла... ....рассказ - классный:)))
AnonimKA SmiLe))): Ещё один стереотип:) Ангелы-живые разумные существа им тоже присуща как радость так и грусть.... Я очень старалась:)
Izis: AnonimKA SmiLe))) пишет: Ещё один стереотип:) AnonimKA SmiLe))) пишет: Мы все обречены.... Я протестовала против этого.
AnonimKA SmiLe))): А я смирилась.... Хотя.... Я тоже с тобой попротестую за компанию,мона?
AnonimKA SmiLe))):
полная версия страницы