Форум » Курилка » Тексты [часть 1] » Ответить
Тексты [часть 1]
Феликс Эдмундович: Я не знаю, наверняка такая тема уже была. если что - прошу модераторов не серчать. Предлагаю выкладывать в данной темке свою прозу, какие-нибудь малые формы, типа эссе или рассказов, ибо многотомные романы вряд ли будут нормально грузиться) Загадочное в синем и серебристом Моя Муза меняет одежды. Оставлен где-то за порогом темный плащ строгости. По ее рукам струится легкомысленно развевающийся синий шифоновый рукав, оканчивающийся не классическими манжетами, а открытым срезом с серебристой каймой. Ей, без сомнения, идет ее новый наряд. Она послушно пьет зеленый чай из забавной кружки с крокодильчиком, который высовывает свою смешную мультяшную пасть из порядком поднадоевших ему керамических стенок. Она кокетливо щурится в ожидании комплимента ее новому платью и бесшумной походке. Ее ожидания оправдываются моим восхищенным вздохом. Мы сидим и глядим на руки друг друга. Они похожи. Только у нее есть тень недоверия к ее левой ладони. Ровно посередине ее правой ладони вместо линий жизни (глупо было бы, если бы у Музы были линии жизни, непременно оканчивающиеся в какой-то конкретной точке!) распускается бутон какого-то неведомого мне цветка. На моих ладошках цветов нет. Да и своей левой руке я доверяю, пожалуй, настолько, что этого доверия с лихвой хватит нам обеим. Муза встает из-за стола и направляется к моему туалетному столику в поисках расчески. Она молча просит меня расчесать ее спутанные рыжие косы. Мы сидим уже (и когда только мы успели?!) на полу и я осторожно орудую своей левой рукой, вооруженной расческой, над ее шевелюрой. - Запиши. Запиши же! - Настойчиво требует она. - Я уже. Моя правая рука вывела корявые строки на листе бумаги. - Почерк - не слишком важное в нашей с тобой жизни - Усмехается она. - Да. Ты права. - Главное - то, что выводит твоя рука, а не как. - Невозмутимо продолжает она. - Но ведь скачущие безразмерные буквы свидетельствуют вовсе не о спокойствии нрава - Пытаюсь я перечить моей ночной спутнице. - Но ведь спокойствие нрава - не самый лучший спутник поэта - Парирует она. - Нрав спокоен у мудрецов. - А разве поэт не должен быть мудр? - Удивляюсь я настолько, что роняю свою расческу. - Поэт только идущий, но еще не дошедший. Он оставляет свои путевые заметки, как ленточки на деревьях, дабы идущие вослед ему могли сориентироваться - Муза поднимает расческу и нежно кладет ее в мою онемевшую левую ладонь. - А когда он дойдет? - Его радует путь, но не всегда интересует его конечная цель. - А если он сходит с дороги раньше, чем успевает дойти? - Тогда я сбиваюсь с пути и не могу пойти по его следу. Мне становится невыносимо грустно, ибо поэт еще не все сказал, но самоуверенно решил, что выговорился или устал. Вы, люди, самоуверенны и самонадеянны. Это ужасно. - А как мне быть? - Вконец запутавшись, вопрошаю я. - Иди. Мне все еще хочется идти за тобой вослед! - А разве не я иду вслед за тобой? - И да. И нет. Мне больше нравится идти за тобой. Когда ты вдруг решись повернуть назад - мы станем лицом к лицу и ты поймешь, что назад пути нет. Ты хочешь еще что-то спросить? Давай же, смелее. - Ты же знаешь, я думаю об именах. - И правильно. Я расскажу тебе. У тебя есть две старшие сестры. Анна и Марина. Анна любит простоту и чистоту форм, Марина интересуется громоздкими словосочетаниями. Они видят глубоко. Марина всегда восхищалась Анной и шла ей вослед. Анна в своей любимой темно-синей шали на худеньких плечах не прятала свои черные волосы от солнца и ветра. Ее орлиный профиль был достоин того, чтобы его отчеканили на монетах. Марина щурила свои зеленые глаза и постоянно склоняла свои пшеничные пряди над дочерью. У Анны был сын. Ты его хорошо знаешь. В одном из снов они нашли свою третью сестру - тебя. Твое имя в каком-то смысле их соединяет. Первый слог - от Анны. Последние три буквы - от Марины. А слог посередине - подарок от Тоники звуков. Поэты ведь музыкальны. Они хотят твоих откровений. Ты сможешь, они это прекрасно знают. Только горечи не нужно. Горечью они напоили себя сполна. Ты попробуй донести свет и радугу. Я тебе помогу. - Улыбается она уголками своих прекрасных васильковых глаз. - А Ника? - Она так стремительно летала, что однажды, не дав своим крыльям отдыха, просто сорвалась. Лопатки чешутся? - Еще как! - Отлично. Полетаем сегодня? - Маргарита утащила метлу - Смеюсь я. - Зачем нам метла? Чародейки не ведьмы! - Она проводит теплой ладошкой с цветком по моим лопаткам. - Щекотно? - Да. Ой! За моей спиной два перистых облачка-крыла. - Они - не облака! - Звонко смеется моя ночная спутница. - Теперь уже понимаю… - Пробежимся по облакам, подмигнем звездам? - Облака ночью? - Да! Ты там долго еще будешь возиться? - Она пытается заглянуть за спину, нетерпеливо ерзая. - Я закончила. - Любуюсь ее шелковистыми прядями в бликах Луны. - Но только на сегодня… - Муза взлетает на подоконник и растворяется в лунном свете. - Ты еще здесь? - Доносится ее голос с облачка. - Иду… Лечу! - Я легко поднимаюсь над крышей, даже не успевая удивиться. - А утреннее солнце не сожжет их? - Икар с восковыми крылами. Ой, не могу! Изволишь смеяться? - Она подмигивает звездам, которые просто пляшут от беззвучного смеха. - Глупая! Какая же ты все-таки глупая! - Есть немного… - Я в ужасе смотрю под ноги на проносящиеся по дороге машины. - Выше! Выше давай! - Я не Карлсон тебе, летать на скорости и высоте авиалайнера без дозаправки! - Сварливо ворчу я. - Это ты-то без дозаправки? Слопать с подругой целый торт и канючить «дозаправки»? - Ой! Какая ты вредная! - Много будешь жрать - скоро поправишься! - Муза уже просто не в силах сдерживать свой смех. - С твоими ночными упражнениями рискую стать тренером по аэробике. - Тут я не удержалась и случайно перевернулась в каком-то невообразимом сальто. - Скорее, по акробатике. - «Щас спою»… Нет, правда, буду носиться по ночному небу и дурным голосом орать «облака - белогривые лошадки»… - Лучше не так. «Но только лошади летать умеют чудно!» - Моя Муза окончательно сошла с ума, со мной это сделать - раз плюнуть. - Ладно. Буду много выпендриваться, какая-нибудь пташка залетная вмиг укажет мне на приземленность моей натуры. - С высоты птичьего помета? - Тут моя Муза чуть не свалилась с очередного облака и зашлась в таком смехе, что мне на минуту показалось, что она перестала дышать. - Да уж. По нам просто плачет большая сцена. Я уже устала собирать кубки юмора Дубины Реговицкой. - Я осторожно присела на облако, с которого чуть не грохнулась моя рыжая подруга. - Какой-никакой, а заработок! - А вы - Музы, практичный народ. Ты знаешь, мне на первый раз впечатлений хватит. Что-то я устала, да и рассвет близко. Что это просвистело на бешеной скорости, оставив шлейф подозрительно знакомых мне духов? - Сосредоточенно втягивая воздух, спросила я. - Маргарита. Она еще не сообразила, где у ее метлы рычаг переключения скоростей. - Я спать хочу. До завтра, подружка. - Спи… - донеслось с облаков.
july: Ну надо же, куда я забрела! А тетя лена очень хорошо пишет не только стихи, но и прозу! Стою посреди широкого проспекта и не совсем понимаю, где очутилась. Так странно. Я. Пешком. Как досюда дотопала. Ветрище задувает, весна. Я пришла посмотреть на куст непонятного растения с розовыми цветами (сакура?). Цветет одна ветка, остальные засохли. Цивилизация, блин, пришла. В самом конце прошлого века я загадала на этот куст - зацветет к 10 мая - значит, сбудется. К назначенной дате раскрылся один-единственный цветок. Один шанс на сколько? Это было давно... Тогда к этому дому можно было подъехать вплотную только на армейском Урале. Таким образом мы привезли сюда свои два шкафа, диван, телевизор и детскую кровать. Другие машины увязали метрах в 20 от подъезда, часто намертво. Чем круче джип, тем дальше топать за трактором. Потом я часто развлекалась, наблюдая из окна за мучениями тех, кто впервые в этих краях. Однажды даже видела, как санитар с фершелом тащили на носилках больного, поскальзываясь в грязи и теряя обувь. А скорая тоже застряла. Это уже совсем не смешно, хотя в вольном пересказе звучало так, что народ прыскал пивом и колотил под столом ногами от смеха. Самое смешное то, что история повторилась, уже с моим непосредственным участием, буквально через несколько месяцев. Только не верил никто, говорили, что Веллера начиталась. Носилки и правда тяжелые, а скорые и правда ломаются. Спокойной вам уверенности на случай чего! Дом не был телефонизирован. Ближайший телефон-автомат находился в аккурат на другом берегу проспекта (тогда вместо него весной и осенью была река жидкой грязи шириной так-этак метров 200. Это был гуманный автомат, он спокойно принимал десятикопеечную монету за полуторарублевый жетон. Я до сих пор помню все надписи на будке и на стене рядом с ней. Если сложить все время, что я простояла в этой будке с трубкой у уха, получатся не одни сутки. А у меня из средств связи был только пейджер. За который часто нечем было заплатить. Но как-то все устраивалось, все друг друга находили, каким-то звериным наитием, но с приходом всеобщей телефонизации это исчезло. Говорят, скоро необходимость в мобильных телефонах тоже отпадет. Всем желающим вживят в мозг по микрочипу и человечество перманентно будет на связи друг с другом. (Часть человечества уже решила для себя эту проблему). Ну а что же будут делать несогласные на лоботомию? Видимо, бешено переплачивая за архаичную мобильную связь, будут слать сообщения на чью-то голову (дорогой будет перекодировка цифровых сигналов на мозговые). Пока все менялось (к лучшему?) и цивилизация начинала давать свои плоды мне тоже, как-то незаметно переменилась я сама. И стоя посреди ненавистного мне проспекта я пыталась понять, как так получилось, что я за много лет ни разу не заплакала. Очень хотелось поплакать о засохшей сакуре, но ничего не получилось. Но если я не плакала о смерти друзей, о предательстве самых близких, о разрушении дела всей предыдущей жизни, что можно сказать про несчастный кустик? Ага, мобильный звонит. Гуляю я, тварь дрожащая или право имею? Машина исправна, просто гуляю. И так же незаметно вошло в мой обиход понятие "розовые сопли" или "сопли на глюкозе". Понятие широкое и достаточно всеобъемлющее. Все эти мишки-сердечки-прогулочки подручку-словечки где-то в чем-то пошловатенькие (киски, рыбки, и даже любимые мною зайки)-ненужные звоночки (типа, с добрым утром, любимая) и прочая-прочая. Я тактичная девочка и никому не грубила, просто перестала понимать, зачем это нужно. Если я люблю тебя, я сделаю все, что могу, для твоего блага. Ну зачем же нюни разводить? Впрочем, так было всегда, просто что-то со мной случилось в то время, когда я доверяла серьезные вещи непонятным кустам. Ну, все обратно привыкли, она странная, но хорошая. Учли. Учли, но не все. И казалось бы, в чем разница, когда у человека температура, сказать ему выпить таблетку и идти спать, или сидеть с ним, пока не уснет, и держать его за руку? Выслушать рассказ о чем-то печальном, разложить все по полкам и дать дельный совет (типа дело прошлое, плюнь ты уже), или вместе поплакать, да-да, такое тоже случается... Объяснить человеку, почему бывает необъяснимо грустно и бодрым тоном велеть мужаться, или рассказать ему, взрослому, сказку о том, что будет в этом ли мире, в одном ли из параллельных (это не так уж важно, важно, чтобы сейчас стало теплее). Может быть, сакуру мою не вырубят дворники и она расцветет следующей весной?
полная версия страницы