Форум
Любимы стихи
Феликс Эдмундович: А давайте здесь выкладывать стихи своих любимых поэтов или то, что, по аналогии с "Что в данный момент играет", в данный момент "звучит" в душе... Начну с того, что из самых глушизн: Потому что искусство поэзии требует слов, я -- один из глухих, облысевших, угрюмых послов второсортной державы, связавшейся с этой, -- не желая насиловать собственный мозг, сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск за вечерней газетой. Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал в этих грустных краях, чей эпиграф -- победа зеркал, при содействии луж порождает эффект изобилья. Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя. Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя, -- это чувство забыл я. В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны, стены тюрем, пальто; туалеты невест -- белизны новогодней, напитки, секундные стрелки. Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей; пуританские нравы. Белье. И в руках скрипачей -- деревянные грелки. Этот край недвижим. Представляя объем валовой чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой, вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках. Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь. Даже стулья плетеные держатся здесь на болтах и на гайках. Только рыбы в морях знают цену свободе; но их немота вынуждает нас как бы к созданью своих этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом. Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах, свойства тех и других оно ищет в сырых овощах. Кочет внемлет курантам. Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно. Красавице платье задрав, видишь то, что искал, а не новые дивные дивы. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут -- тут конец перспективы. То ли карту Европы украли агенты властей, то ль пятерка шестых остающихся в мире частей чересчур далека. То ли некая добрая фея надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу. Сам себе наливаю кагор -- не кричать же слугу -- да чешу котофея... То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом, то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом. Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза, паровоз с кораблем -- все равно не сгоришь от стыда: как и челн на воде, не оставит на рельсах следа колесо паровоза. Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"? Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда, обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе, как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены; но не спит. Ибо брезговать кумполом сны продырявленным вправе. Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те времена, неспособные в общей своей слепоте отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек. Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть. Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть, чтоб спросить с тебя, Рюрик. Зоркость этих времен -- это зоркость к вещам тупика. Не по древу умом растекаться пристало пока, но плевком по стене. И не князя будить -- динозавра. Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера. Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора да зеленого лавра. (с) Бродский "Конец прекрасной эпохи"
Doubly a fool: Нева, Великолепный вид, Иди по головам, Иди через гранит, Переступи черту, В первые за сто лет, Взгляни на красоту, Взгляни на этот свет, Шагая в темноту. Скажи, что я ее люблю, Без нее вся жизнь равна нулю, Без нее вся жизнь равна нулю. И дождь, Сквозь плащ и капюшон, И пробегает дрожь, И страшно и смешно, И тесно облакам, И кругом голова, По буквам по слогам, Возьми мои слова, И брось к ее ногам. Пр.* Пастой, Преодолевший страх, Пропавший под водой, Затерянный в песках, Нарисовавший круг, Опять в последний раз, Не уловим для рук, Не видимый для глаз, Я превращаюсь в звук.
Doubly a fool: Алый Язык пишет: За три-девять земель в краю чужом Ей одиноко в облачной стране У меня 5000 постов.... какойпозор
D'Ark: Doubly a fool пишет: У меня 5000 постов.... какойпозор Ничего... скоро больше буит....)))
Бер: Doubly a fool Это надо отметить! А у Дарки новый аватарь.... Нюша, говорящяя "Вау".
D'Ark: Бер пишет: Нюша, говорящяя "Вау". Она за ИнСейном повторяеть....))) и при этом смотрит куда то....
Бер: D'Ark Их по инопланетянам больше всево прёт....
D'Ark: Бер *У Дарки неть слов.....*
Цадкиэль: Где-то там... где шаги не слышны, Обжигают горящие строки – О любви благородной, высокой, И сбываются сладкие сны! Где-то там... не бывает минут Для сомнений, с губительной ролью; И душа измеряется болью, За которую жизнь отдадут. Где-то там... твой любимый апрель, С ожиданьем осеннего чуда! Это после... нас осень разбудит, А пока – соловьиная трель! Это там для влюбленных приют... Где листвы разноцветной уют! igor@
Doubly a fool: Нежность Ослепляя блеском, Вечерело в семь. С улиц к занавескам Подступала темь. Люди - манекены, Только страсть с тоской Водит по Вселенной Шарящей рукой. Сердце под ладонью Дрожью выдает Бегство и погоню, Трепет и полет. Чувству на свободе Вольно налегке, Точно рвет поводья Лошадь в мундштуке. Борис Пастернак
мальчик в ноль: Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако - сильно. Я считал, что лес - только часть полена. Что зачем вся дева, если есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду. Я писал, что в лампочке - ужас пола. Что любовь, как акт, лишина глагола. Что не знал Эвклид, что сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь. Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени. Моя песня была лишина мотива, но зато её хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладёт на плечи. Я сижу в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой. Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли, и дням грядущим я дарю их, как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи. И.Бродский
полная версия страницы